Каждый врач должен быть и ученым, и клиницистом, и обязательно преподавателем

— Российская медицинская наука и оториноларингология были и остаются частью мировой медицинской школы, как научной, так и практической. Последние годы проводится большое количество международных конгрессов различного уровня, в которых российские делегации занимают лидирующие позиции как по числу участников, так и по количеству научных выступлений, участия в круглых столах, международных дискуссиях. Все чаще в последние годы русский язык является одним из рабочих языков международных конференций. Не секрет, что русский язык всегда был языком международного общения для большого количества специалистов. Многие наши коллеги отдают предпочтение русскому языку даже в случаях, когда имеется определенный альтернативный выбор. Тем не менее общение на английском языке среди наших коллег востребовано. Среди оториноларингологов много специалистов, которые представляют нашу страну на различных международных мероприятиях в разных форматах: выступления с лекциями перед студентами, участие в международных конгрессах или работа в рамках межвузовского сотрудничества.

Оториноларингология — одна из наиболее успешных и эффективных специальностей.

— Быть действительным членом иностранного сообщества — это большая честь и не очень простое дело. Как правило, это сопровождается определенной выборной кампанией, и попадание в определенный круг единомышленников — задача достаточно сложная. Иногда ее рассматривают как очередной почетный трофей, почетное звание, но, на мой взгляд, членство в обществе не должно являться бутафорским (только ради вывески, пункта в биографии и CV). Необходима какая‑то активность, в том числе и ежегодная. Мне удается участвовать в большинстве конференций, проводимых под эгидой сообществ, в которых я состою, и, как правило, я не являюсь статистом, а выступаю с научными докладами, обновлениями. И даже в тех направлениях, где казалось, что тема уже избита, как правило, за год происходит переосмысление уже имеющихся знаний, и даже 30‑летний опыт и представления могут измениться, скажем, через условный год в контексте изучения различных нозологических форм, появления новых лечебно-­диагностических подходов. Причем есть люди, которые лучше воспринимают текстовую информацию и им достаточно ознакомиться только с литературными источниками. Мне гораздо эффективнее слушать коллег-­экспертов тех или иных направлений, задавать им вопросы и участвовать в активных дискуссиях, а также, представляя свои доклады, получать вопросы, подчас неожиданные, даже когда ты находился в рамках своего любимого направления многие годы. Очень многое зависит от характера аудитории, поэтому в рамках обществ очень важно выступать не только перед коллегами твоего профессионального уровня, но и среди начинающих. А также людей, которые старше и опытнее тебя, и хотелось бы, чтобы это ощущение ученика сохранялось как можно дольше. Такие уникальные возможности открывает членство в обществах.

К тому же состоять в обществе — это означает быть в курсе передовой информации. Существуют форматы лекций только для членов президиума того или иного общества, в частности IRS, в президиум которого я вхожу (International Rhinologic Society — Международное Ринологическое Общество). Это возможность встречаться с удивительными людьми, которые для тебя являются иконами в специальности. Такое взаимодействие открывает уникальные перспективы, оно дает багаж знаний, который ни в коем случае нельзя потерять.

Мероприятий, в которых я принимаю участие, очень много, не только в контексте оториноларингологии. Мой новый статус проректора по международным связям ПСПбГМУ им. акад. И. П. Павлова открыл новый формат, и я бы сказал, что активность моего участия в международной деятельности в контексте оториноларингологии как минимум удвоилось, и это возможности, перспективы обмена с коллегами.

Авиценна 1000 лет назад описал трахеотомию в том виде, в котором мы ее знаем сейчас, Многие технологии заимствованы из древности и из древних культур. Обмен медицинской информацией существует давно, и очень важно хранить традиции общемирового сотрудничества. Этот обмен опытом возможен как раз в рамках многонациональных обществ, мультидисциплинарности, в том числе, о которой не стоит забывать: не вариться только в рамках оториноларингологии, которая отличается в разных уголках земного шара. Многое связано с особенностями образования, законодательства, но всеми этими особенностями мы обмениваемся, не всегда сразу приходим к консенсусу, но, что самое важное, мы слышим друг друга. В международных форматах никогда не бывает неинтеллигентного общения. Все друг друга слышат и, если что‑то, может быть, не очень нравится с медицинской точки зрения, с точки зрения подходов, то это, скорее, воспринимается как недопонимание и попытка осмыслить, задавая деликатные вопросы, которые, в свою очередь, заставляют думать и докладчика.

— Прежде я уже говорил, что, на мой взгляд, медицинская наука и оториноларингология в частности — это международное достояние, международные знания, поэтому говорить об отличиях не значит говорить о достоинствах и преимуществах. Везде есть свои плюсы и минусы. Я называю это особенностями. Конечно, есть отличия, начиная с размеров нашей необъятной Родины. Плечо эвакуации, доступность медицинской помощи — это то, что может обсуждаться и значительно отличаться от регионов с большим населением на небольшой территории. И это глобальный фактор, который в нашей стране в значительной степени решается. Что касается развития оториноларингологии в нашей стране в последние два-три десятка лет, коим свидетелем я являюсь, то прогресс колоссальный.

Сейчас мы находимся среди передовых стран с точки зрения развития оториноларингологии. Когда я рассказываю, например, об успехах в области кохлеарной имплантации в нашей стране, это вызывает невероятную реакцию во всех уголках земного шара, потому что далеко не везде эти мероприятия полностью финансируется государством. Это сложнейшее направление, но в России за счет государственного финансирования и наличия высококвалифицированных специалистов удается решать сложнейшую проблему глухоты у детей. Кроме того, у нас в стране очень много эндоскопических риносинусохирургов, и я себя отношу к этой категории, хотя прежде занимался ларингологией. Но сейчас мое основное направление FESS — функциональная эндоскопическая риносинусохирургия, которая, безус­ловно, имеет отношение и к отиатрии. Потому что любая операция в ухе или слухопротезирование подразумевает «сухой» «спокойный» нос и носоглотку. Дисфункция слуховой трубы, гнойно-­воспалительные заболеваниях уха провоцируются чаще всего заболеваниями со стороны полости носа, околоносовых пазух и носоглотки. Слухопротезирование при тубарной дисфункции не оказывается полноценным. Все эффекты, которые оказывает слуховая труба на слух, сказываются, в том числе, и на слухопротезировании. Это тоже очень важное направление.

Относительно разницы хочу сказать, что в нашей стране проводятся уникальные образовательные курсы и для отиатров, и для ринохирургов. Диссекционные курсы существуют и в государственной, и в частной моделях повышения квалификации. И это создает определенную конкурентную среду, что очень важно. На эти обучающие курсы приезжает очень много людей из различных уголков земного шара, не только с постсоветского пространства, и эти курсы более чем конкурентоспособны. Очень часто наши образовательные площадки превосходят международный формат в хорошем смысле. Хотя мы все — представители одной модели медицинского образования, и, обучая других, учимся сами.

— Вопрос относительно трендов и инноваций часто не очень понятен людям с большим опытом, а вот студентам первого курса он гораздо более очевиден, потому что они воспитывались и учились в другой технологической среде. Недавно за рубежом студенты первого курса мне задали вопрос: «Долго ли еще будут существовать специальности?» Я был несколько обескуражен, потому что сам часто об этом думаю. В связи с технологическим прогрессом многие специальности действительно могут если не потерять свою актуальность, то как минимум очень сильно трансформироваться в ближайшем будущем. Это связано с развитием искусственного интеллекта, который сам в состоянии задать пациенту ключевые медицинские вопросы, провести определенную диагностику и наметить алгоритмы лечения.

Появление роботизированных систем часто поражает. И я сам думал бы, что это фантастика, если бы лично не видел, в том числе благодаря и международному взаимодействию, эти системы, которые еще не представлены на рынке, но уже существуют и исполнены в металле во многих технопарках. Роботическая рука очень быстро прогрессирует, и уже появились роботизированные системы для проведения кохлеарной имплантации, для эндоскопической риносинусохирургии. Речь идет не о роботе Да Винчи, который все знают, и он имеет достаточно длительную историю.

Это все влияет в конечном счете на медицинские подходы. Обсуждение этого опыта покажет нам перспективы будущего. Но они в значительной степени навигируются технологическим прогрессом, не столько медицинским опытом, сколько развитием технологий, которые входят в медицинскую практику. И мы вынуждены переучиваться, вынуждены в хорошем смысле, потому что технологический прогресс заставляет наиболее активную часть оториноларингологического общества переобучаться, готовиться и обмениваться опытом с коллегами. Только так можно говорить о каких‑то трендах.

Но проблема не решена, что требует разработки новые направлений. Это обнадеживает. Остальное покажет время и анализ медицинского опыта: что изменится, что оказалось ложно перспективным, что оказалось недооцененным. Для этого и существуют форматы международного общения, потому что отличается демография, территории, особенности культуры и законодательства. Это все влияет в конечном счете на медицинские подходы. Обсуждение этого опыта покажет нам перспективы будущего. Но они в значительной степени навигируются технологическим прогрессом, не столько медицинским опытом, сколько развитием технологий, которые входят в медицинскую практику. И мы вынуждены переучиваться, вынуждены в хорошем смысле, потому что технологический прогресс заставляет наиболее активную часть оториноларингологического общества переобучаться, готовиться и обмениваться опытом с коллегами. Только так можно говорить о каких‑то трендах.

Перспективы — это, безусловно, скорейшее внедрение новых технологий, но осознанное, не прибор ради прибора. Это не только имиджевая составляющая, когда покупается дорогая установка в расчете на интерес пациентов: раз у них это есть, значит, мы идем в эту клинику. Осознанное, бережное экономное разумное внедрение современных технологий и обобщение опыта — это основное. В том числе обнаружение ниши для себя в контексте искусственного интеллекта. Очень большие перспективы десятилетнего будущего кроются в биологической терапии хронических риносинуситов, полипоза и, пожалуй, в онкологии. С этим тоже будет связан большой прогресс. По крайней мере, относительно назального полипоза, считают многие эксперты мирового уровня. Новый подход совершит переворот в ближайшие 10 лет, потому что фармакология этого направления развивается в геометрической прогрессии, и это тоже прогресс технологий.

— Я, может быть, идеалист, но считаю, что каждый врач должен быть и ученым, и клиницистом, и обязательно преподавателем. Потому что если оториноларинголог никого не учит, то не учится и сам в достаточной степени. Кстати говоря, пациентов мы тоже в своем роде учим: объясняем, как лучше вылечить то или иное заболевание, без участия пациента это невозможно; например, отказ от вредных привычек и изменение образа жизни — это тоже формат обучения. Поэтому каждый врач, если добросовестно относится к своей работе, то он преподаватель. И речь не только о студентах и начинающих врачах-­оториноларингологах. Поэтому в каждом должны быть все три компонента, без этого целостного специалиста, на мой взгляд, получить невозможно. Существуют специалисты различного уровня, различной квалификации, но эксперты мирового уровня, если вы обратите внимание, как правило, это люди, имеющие и научное звание, и преподавательский статус. Есть в них всегда и практическая составляющая, потому что если рассказывает не специалист о проблеме, в которую не очень глубоко погружен, то специалисты это сразу чувствуют, буквально после двух-трех предложений, что человек с этим не имел дела. Если нет обучающей составляющей, то это очень большой минус.

Поэтому я не могу выделить то или иное направление: я с большим удовольствием хожу в операционную, я с большим удовольствием обсуждаю, слушаю научные доклады. На кафедре это происходит каждый день, каждое утро мы начинаем со стимуляции коры головного мозга общей дискуссией, это приучает к формату научного общения, для людей это становится меньшим стрессом и, безусловно, стимулирует интерес и необходимость пользоваться литературными источниками, если ты чего‑то не знаешь. Это очень полезно. На мой взгляд, все в комплексе. Каждому стационару, даже не имеющему прямого отношения к университетской системе, это по силам. Потому что, если в коллективе имеется два оториноларинголога, они уже могут между собой общаться и обогащаться, читать и перекрестно обсуждать вопросы. Тем более ни для кого не секрет, что врачи, как правило, говорят только о медицине. И можно говорить не только на уровне анекдотов и каких‑то личных интересных историй, а и с точки зрения научной подоплеки и обновления знаний. Это очень важно. Обновление происходит с невероятной скоростью. За год можно отстать от мировых трендов. Совершенствованию медицины нет предела до тех пор, пока человек смертен.

— Для развития науки необходимы определенные условия, в том числе и удобные оснащенные лаборатории, но скажу опять же банальную очевидную истину, что главное все‑таки не стены, хотя без них невозможно (это базис, с которого все начинается). Это, безусловно, и квалифицированные специалисты, знающие что делать. Идеальной образовательной системы не существует, я имею в виду систему высшего медицинского образования. Мне в силу опыта и последних лет работы в качестве проректора это стало еще более очевидно. Надо понимать, что даже если сроки обучения в странах отличаются, то продолжительность человеческой жизни и продолжительность жизни специалиста, как правило, не отличается. Хороший ученый оториноларинголог, хороший специалист оториноларинголог начинается с хорошего активного студента, а хороший активный студент начинается с хорошего активного школьника. Корни решения этой проблемы находятся практически в детском саду и в семье, которая, как правило, ориентирует ребенка с точки зрения профессионального выбора. По возможности заниматься музыкой, читать больше книг. Существуют школы медицинской направленности, и выпускник школы в относительно короткие сроки, около десяти лет, уже может стать ученым. Поэтому желательно, чтобы он понимал, к какой цели он идет.

Мотивировать важностью медицинской науки не очень сложно, вы в конечном счете стремитесь к излечению пациента или уменьшению человеческих страданий. В оториноларингологии это еще и реабилитация сенсорных и коммуникативных систем, которые мы эффективно стараемся восстанавливать. Поэтому развитию науки, безусловно, способствует школьное образование, которое в нашей стране прекрасно развито, и мотивация студентов в университетах. Студенческие научные общества дарят нам очень хороших молодых специалистов, очень перспективных, интересующихся, знающих. Очень важно не демотивировать формализмом, который подчас может оттолкнуть молодого специалиста от науки, но в то же время они не должны быть наивными, должны понимать, что все берется не из ниоткуда, что за всем этим стоит большой труд их старших товарищей, и предыдущих специалистов, работающих в этом учреждении или в специальности.

Врач, в особенности молодой, должен понимать, что это не он работает на коллектив, а коллектив на него, и все льют воду на общую мельницу. Даже трудоемкая научная скрупулезная работа — это дар, который доступен не каждому. Мне кажется, это основной способ мотивировать: комфортная психологическая обстановка и личный пример, конечно же.

— Да, вы правы, этот тренд существует в нашей стране. Желательно чтобы научная лаборатория была прихожей какого‑либо завода, который способен реализовать научную мысль, научные проекты. В медицине наука и технологии — это не только машины, но и технологии, они подчас очень сложны, и это не только механические системы или искусственный интеллект, это в том числе и современные препараты, современные биохимические лабораторные тесты. Конечно, это все требует очень серьезных финансовых вливаний, но только деньги проблему не решают. Деньги должны идти в уже готовые коллективы, которые способны создавать, производить, иногда копировать уже имеющиеся сложные разработанные технологии. Это, как правило, сокращает путь, и в некоторых направлениях мы определенным образом выскочили и стали передовиками.

Создать такую модель относительно непросто. Медицинский университет сыплет идеями, но, с другой стороны, мы ближе, чем любой другой немедицинский институт, к заводу, потому что наше производство — это больница, и все подходы, в том числе базирующиеся не только на фундаментальной науке, но и на клиническом опыте, наблюдении, обобщении, выражаются в лечебной работе. Так или иначе, большинство пациентов стремятся лечиться в Университетской клинике, это тоже общемировой тренд, поэтому у нас производство максимально приближено к лабораториям. Мы здесь преподаем, здесь наши научные лаборатории, здесь наши клиники, в которых мы реализуем свои наработки. Но я понимаю, о чем вы говорите: нужно придумать прибор и инструмент и выпустить его на рынок. Эта модель существует, мы ей занимаемся, у нас имеется несколько проектов, уже реализованных, в том числе и с техническими вузами совместно, поскольку мы можем заниматься манипуляциями, лечебной работой, но выполнить ту или иную идею в металле мы не в состоянии, это делают специалисты, с которыми мы сотрудничаем. И мы уже говорим практически на одном языке, понимая друг друга. Мы прекрасно осознаем, что не все наши идеи могут быть воплощены в металле или в инструментах. Это может оказаться просто бурной фантазией оториноларинголога. Что касается слуховых аппаратов и направлений реабилитации, я знаю, что такой подход не просто возможен, он существует и будет развиваться при поддержке государства.

— Пальцев на двух руках не хватит, для того чтобы перечислить, какие качества и принципы важны для ученого. Их великое множество. Каждый ученый по-своему уникален. Это означает, что у каждого свои определенные принципы. Головной мозг устроен у людей по-разному. Безусловно, честность в науке очень важна: если ты в результате кропотливого скрупулезного очень трудоемкого исследования получил не совсем то, что ожидал, то очень важно это осознать и признаться себе в этом. Я не говорю о лжи и фальсификации, иногда ученый верит в свой подход в свое исследование, но здесь очень важно слышать мнение других и не спешить утверждать, что это они неправы, а я прав. Надо постараться услышать и подумать, может, действительно я не прав, это опять же вопрос дискуссии, анализа, и только цифрами, математическими моделями эта проблема тоже не решается.

Как правило, принято почитать своего учителя. Моим учителем и человеком, который дал мне все в специальности, являлся профессор Мариус Стефанович Плужников, который руководил кафедрой до меня. Ему удалось оказать на меня максимальное влияние. Конечно, существует масса исторических имен, включая Ивана Петровича Павлова, но я не знал его лично, не мог иметь такой возможности путешествовать во времени. Наибольшее влияние оказывает тот, кто находится рядом с тобой. Были в том числе и зарубежные учителя-­наставники. Я не буду их перечислять и выделять. Главным является твой учитель, который взял тебя за руку и провел по специальности, и мне посчастливилось работать под руководством Мариуса Стефановича 15 лет. Это достаточно приличный срок, это больше, чем любая резидентура. Это неформальная школа. Меня вдохновляют его достижения. Вы правы относительно формулировки «вдохновляют». Чужие достижения не должны вызывать зависть и ревность, они должны вдохновлять и давать повод думать и развиваться.

В завершении хочу поздравить всех читателей с наступившим новым 2026 годом. Пусть он откроет нам новые научные перспективы, которые возможны, только если вы будете сохранять эмоциональный комфорт, бодрость духа и физическое здоровье.